Когда держишь в руках копии документов военного и послевоенного времени, отражающие факты злодеяний фашизма, внутри что-то сжимается… Желтые листки с напечатанными на машинке словами – это больше чем история. И это больше чем боль. Эти листки словно кричат о чем-то непостижимо страшным… О чем-то, что нам, потомкам, живущим под мирным небом страшно представить даже во сне. И сегодня, накануне дня 80-летия трагедии в Хатыни, мы вспоминаем об ужасе огненных деревень Шкловщины.

«Живыми бросали в огонь…»

Именно таким документом является протокол допроса от 4 ноября 1947 года. Уроженка деревни Трилесино Лидия Никитова, на тот момент молодая девушка, была в эпицентре трагических событий и оказалась одной из тех, кому удалось спастись. 26 июня 1944 года, когда через деревню начала проходить немецкая часть, она находилась у соседки. В том доме был склеп. Шесть человек – четыре жителя Трилесино и двое беженцев – просидели в склепе сутки. А на следующий день вся деревня, включая данный дом, была подожжена….

«Начали падать горящие головешки и сыпаться песок, мы стали кричать, на крик наш прибежал один беженец, он взорвал бревно, которое давало возможность выйти на улицу, выбежав на улицу», – вспоминала Лидия Ивановна. Она и другие люди попытались спрятаться в яме в огороде. Но мужчины были убиты немецкими выстрелами, а женщины ранены. «Немцы еще взяли двоих мужчин с собой, которые находились с нами, и бросили живыми в горящий дом», – от воспоминаний женщины веет ужасом.

 «В тот же день убили и сожгли живьем 35 человек, мужчин, женщин и детей, а скот, лошадей и коров, выгнали на огород и с автоматов и пулеметов расстреляли», – отвечала она на вопросы следователя.

Книга «Память. Шкловский район» содержит 14 страниц списков жителей Шкловщины, ставших жертвами зверств фашизма. Открываем страницу с деревней Трилесино. За фамилиями и именами – судьбы и огромные трагедии людей, которые хотели жить, любить, строить будущее… Маленькая Светлана Ефремова не успела даже осознать, что такое жизнь – ребенку не было и года. Погибли в огне ее родители и четыре сестры. Вся семья исчезла в одночасье… Еще одна повторяющаяся фамилия: Захаревич Иван Леонович, Захаревич Виктор Леонович, Захаревич Осип Леонович…. Вероятнее всего, это были братья, старшему из которых было 15 лет…

В деревне Трилесино были сожжены все 20 домов. После войны деревня восстановилась, но далеко не в прежнем объеме. А сейчас там и вовсе один житель. 

18 названий на карте

В районном историко-краеведческом музее предполагают, что сожжение деревни связано с прохождением в тех местах партизанской зоны. Как подтверждение – то, что были уничтожены и другие деревни нынешнего Александрийского сельсовета: Хотьково, Дымово, Говораки, Горшково и т.д. На интерактивной карте сожженных деревень это хорошо видно.

«На карте 18 деревень, – рассказывает директор музея Лариса Силивестрова. – Их названия были установлены сразу после войны. Однако по последним данным расследования прокуратуры есть информация, что огненных деревень на Шкловщине было больше. Этот вопрос, конечно, требует дальнейшего исследования».

Символом трагедии на Шкловщине стала деревня Сметаничи Толкачевского сельсовета. Здесь погибло больше всего людей – 74. Поскольку после войны она была отстроена, на мемориальном комплексе «Память» ее названия не найдешь, равно как и в специализированной литературе. Этот вопрос поднимает старший научный сотрудник музея Ирина Гапеева, которая завтра вместе со своей научной работой по деревне Сметаничи принимает участие в круглом столе «Карательные операции нацистов против партизан и населения Беларуси. 1941–1944 гг.», который проходит сегодня в Белорусском государственном музее истории Великой Отечественной войны.

«Казалось бы, трагедия Сметаничей известна всем, – рассказывает Ирина Гапеева. – Но белых пятен в ней очень много и предстоит много работы с ними. Например, есть версия, что ее сожжение было связано с партизанским движением. Непонятна и дата уничтожения деревни – в одних источниках это 22 июня 1942 года, в других – 3 августа. И, наконец, есть данные, что погибших было больше, чем заявлено официально. Все это будет выясняться и изучаться, возможно даже, с проведением раскопок». 

Работы по изучению военных свидетельств много. Однако есть с этим определенные трудности. «Работая в Могилевском областном архиве мы столкнулись с тем, что информации по Шкловскому району немного, – признается Лариса Силивестрова. – Как выяснилось позже, очень много информации – более 500 страниц – хранится в Государственном архиве Российской Федерации. Тенденции последнего времени таковы, что между белорусскими и российскими архивами устанавливается сотрудничество, документы из российских архивов проходят оцифровку и становятся доступными для белорусов. Ждем, когда придет время для документов по Шкловскому району».

После войны поколение, пережившее все ее ужасы, стремилось побыстрее унять свою боль, побыстрее приступить к строительству мирной и счастливой жизни. Поэтому много было утеряно и забыто. Но сейчас мы вспоминаем слова из Библии о том, что пришло время собирать камни. Когда вокруг нашего государства сгущаются тучи и поднимает свою голову нацисткая гидра, нужно вспомнить обо всем. О каждом факте геноцида, уничтожения нашего народа. И нужно это донести до молодежи, которая лишена возможности общения с живыми свидетелями войны.
И на передовой в этом важном деле должны быть не только музейные работники и педагоги. Мы, журналисты, не имеем права оставаться в стороне. Поэтому серия публикаций о трагедии и геноциде нашего народа в годы войны будет продолжена. Немного анонсируя, отметим, что одна из следующих публикаций будет посвящена трагедии в деревне Большие Лозицы, где фашисты уничтожили газом 17 юных девушек. Мы должны знать и помнить! Только так сможем противостоять всему злу вокруг нас.