Новый вид экспертизы – судебно-криминологическая – появился в Беларуси. Исследование готовы проводить сотрудники Научно-практического центра проблем укрепления законности и правопорядка Генеральной прокуратуры. Его будут назначать по фактам совершения должностными лицами коррупционных преступлений при наличии признаков того, что причины и условия, способствовавшие совершению преступления, могли быть связаны с дефектами или иными недостатками отдельных правовых норм. Подробнее о предпосылках появления и особенностях новой экспертизы рассказал корреспонденту БЕЛТА директор НПЦ Игорь Мороз.

Следует заметить, что криминологическая экспертиза проектов нормативных правовых актов в Беларуси проводится. Ее выполняет НПЦ Генпрокуратуры. Такой экспертизе подлежат указы главы государства, проекты законов, постановлений правительства, госорганов, подчиненных главе государства, Национального банка. Проекты постановлений и других нормативных правовых актов министерств, которые подчиняются Совету Министров, эту процедуру не проходят.

“В ходе новой – судебно-криминологической экспертизы предлагается изучать те акты, которые не подлежат обязательной криминологической экспертизе. По крайней мере, в тех случаях, когда в ходе расследования преступлений коррупционной направленности у органа уголовного преследования возникают вопросы, связанные с проявлением криминогенного риска”, – отметил Игорь Мороз.

Речь идет о ситуациях, когда выявляются обстоятельства, связанные с недостатками правового регулирования. На практике бывает, что законодательство предоставляет должностному лицу слишком широкие полномочия, которые создают условия для произвола, например, в процессе принятия решения. И это создает почву для совершения в первую очередь коррупционных преступлений.

В некоторых случаях недостатки нормативного акта приводят к тому, что ту или иную норму можно трактовать по-разному, следовательно, обстоятельства совершения преступления сложно доказать. Порой разъяснения о применении законодательства и вовсе противоречат друг другу – в зависимости от выбранной трактовки действия конкретного должностного лица могут характеризоваться как правомерные или неправомерные. 

“И следователь, и суд оказываются в сложной ситуации. Им нужно тщательно разобраться, чтобы дать правовую оценку произошедшему. Приходится иметь дело со сложными вопросами трактовки отдельных положений законодательства”, – заметил Игорь Мороз. 

Действительно, некоторые причины и условия, способствующие совершению преступления, лежат в плоскости законодательства. Эксперту необходимо решить вопрос, создаются ли законодательством условия для совершения должностными лицами преступлений, в том числе коррупционной направленности. В связи с этим по поручению республиканского координационного совещания и принято решение об организации судебно-криминологической экспертизы. 

По словам директора НПЦ, такой экспертизе будут подлежать любые документы на усмотрение органа, ведущего уголовный процесс, – следствия, прокуратуры, суда. Если говорить точнее, речь идет об отдельных нормах, с которыми связан риск совершения коррупционных правонарушений. Встречаются ситуации, когда та или иная норма используется должностным лицом в корыстных целях либо она сформулирована так, что ее применение может нарушить права и интересы отдельных граждан или государственный, общественный интерес.

Если криминологическая экспертиза проектов нормативных актов – это превентивная мера, то судебно-криминологическая проводится в рамках уголовного дела, по факту конкретного преступления. Ее должен проводить человек, который обладает специальными знаниями. Такие специалисты работают в НПЦ Генпрокуратуры. По результатам исследования, назначаемого органом уголовного преследования, будет дан ответ на главный вопрос: имеются или нет в правовой норме недостатки, которые создают причины или условия совершения конкретного преступления. 

“Любой разработчик нормативного правового акта в соответствии с законом обязан прогнозировать последствия, в том числе криминогенного характера, в результате принятия того или иного акта. Правовые нормы должны соответствовать конкретным требованиям – к процедуре подготовки, рассмотрению правового акта. Это позволяет  минимизировать или исключить риск, в том числе криминогенный”, – заметил Игорь Мороз.

Если же криминогенный риск проявился, это значит, что правовая норма не доработана должным образом. С одной стороны, это могло быть случайностью. С другой стороны, результатом сознательного влияния на нормотворческий процесс, связанного с так называемым лоббированием. В Беларуси, кстати, предусмотрены механизмы противодействия лоббированию интересов отдельных лиц в ущерб интересам общества. 

“Эксперт должен оценить, соответствует ли норма требованиям, которые определены в нормотворческом процессе. Находится ли выявленный дефект в причинной связи с совершением преступления и мог ли он служить причиной или условием совершения преступления”, – отметил директор НПЦ.

Конечным результатом проведения новой экспертизы должна стать не только помощь в установлении тех или иных обстоятельств расследуемого уголовного дела, но и принятие мер предупредительного, профилактического характера в рамках нормотворческого процесса. 

Судебно-криминологическая экспертиза будет проводиться по инициативе следствия или прокуратуры. Насколько такие возможности будут востребованы, покажет время. Однако анализ практики расследования уголовных дел дает основания полагать, что потребность в такой экспертизе есть. 

“Мы готовы уже сегодня проводить судебно-криминологическую экспертизу, если соответствующее поручение поступит нашему специалисту. Нормативно-правовая база всегда позволяла это делать. Вопрос заключается в организационной проработке и информированности сторон. Эти задачи мы успешно сейчас решаем”, – заключил директор НПЦ.