В суде это заключение генетической экспертизы вызвало всеобщее недоумение. Но обо всем по порядку. Тридцатилетняя Светлана (имена изменены по понятным причинам) потратила массу времени, денег и нервов, чтобы разыскать недавнего супруга в надежде отсудить у него алименты на трехлетнего Владика. Бывший вот уже несколько сезонов путешествует по шабашкам, в родном городе появляется нечасто. Про малыша после развода и вовсе забыл. «С паршивой овцы хоть шерсти клок!» — доказывала сама себе и окружающим Света, раз за разом пытаясь установить очередное пристанище неуловимого гастарбайтера. С помощью соответствующих органов все же нашла и в суд привела. Но хмельной Виктор просто так сдаваться не собирался. Взял и ляпнул первое, что в голову пришло: а ребенок-то, мол, не мой! Значит, и платить не буду. Надеялся на то, что процесс затянется, и он успеет от искового заявления на время отвертеться. Суд назначил проведение судебно-генетической экспертизы. Осознав, что теперь уж точно уйти от ответственности не удастся, Виктор даже не явился на заседание суда, где должны были оглашать результаты исследования. А если бы пришел, то, пожалуй, был бы удивлен не столько выводам экспертов, сколько реакции бывшей жены. Дама, так долго добивавшаяся справедливости, чуть в обморок не упала, когда судья огласила: отцовство не установлено. Как так? Уже потом, в разговоре тет-а-тет, мать ребенка призналась: да, до беременности у нее был скоротечный санаторный роман, о котором она и думать забыла. Сейчас даже не помнит имени того мужчины. Кто знал, что так обернется? 

Итак, насколько часто выводы экспертов противоречат устоявшемуся мнению спорящих сторон? На этот вопрос решаю поискать ответ в управлении Государственного комитета судебных экспертиз по Витебской области. Мои консультанты: начальник управления лабораторных исследований вещественных доказательств биологического характера Алексей Захаров и заместитель начальника отдела судебно-биологических и судебно-генетических экспертиз Татьяна Рыжикова (на снимке).

— Примерно в каждом пятом случае генетическая экспертиза, которая проводится по решению судов, не подтверждает отцовство, — описанную выше историю специалисты вовсе не считают исключением. — Нередко мамы сами догадываются, что выводы экспертов могут быть не в их пользу, но отказаться — значит, признать поражение. Тем более что у них всегда есть шанс: если от проведения экспертизы отказывается предполагаемый отец, то суд автоматически признает его отцовство со всеми вытекающими отсюда финансовыми обязательствами.  

Генетическую экспертизу в Витебске стали делать всего два года назад. И совершенно неожиданно это исследование стало очень популярным. В первое время желающим избавиться от сомнений приходилось ждать очереди на исследование месяц-два. Сейчас процесс ускорился, пройти экспертизу, получить заключение и расставить все точки над «і» можно уже в течение 20—30 дней. На установление отцовства по направлению суда приходится самая весомая часть исследований. Те, кто хочет сделать это по собственной инициативе, пишут заявления. В таких случаях присутствие, а значит, и согласие на проведение экспертизы папы и мамы обязательно. 

— Иногда к нам приходят клиенты, которые просят установить отцовство по предоставленным биообразцам. Приносят волосы, ногти и другие биологические материалы, — рассказывает Татьяна Анатольевна. — Приходится долго разъяснять: заочно и анонимно мы исследования не проводим. Во избежание всевозможных конфликтных ситуаций и недоразумений в обязательном порядке сканируем документы мамы, ребенка, предполагаемого папы. И в заключении указываем конкретно: вот этот мальчик является сыном вот этого мужчины. Иногда бывает так, что мама приводит двух мужчин и просит узнать: кто из них отец ребенка. Как ведут себя в такой ситуации предполагаемые папы? Здесь — нормально, а что происходит там, за стенами учреждения, мы не знаем… 

— А вы не задумывались над тем, что ваши заключения могут разбить семью? — задаю немножко провокационный вопрос. 

— Если люди к нам обратились, — уверен Алексей Захаров, — то разбивать уже нечего. Отношения треснули по швам задолго до того. Мы просто помогаем разложить все по полочкам и принять окончательное решение. Хотя бывают, конечно, и совсем другие ситуации. Вот недавно на генетическую экспертизу пришли молодые родители во главе с бойкой бабушкой. Принесли с собой трехмесячного малыша. Были в полной уверенности, что ребенка им нечаянно подменили в роддоме. И не похож он, мол, на папу с мамой, и слишком болезненный —  у них в роду такого не было. В итоге оказалось, что зря волновались: и отцовство, и материнство подтверждены.

Пока мы беседуем в отделе судебно-биологических и судебно-генетических экспертиз, сюда то и дело заглядывают клиенты. Неудивительно — в месяц витебские эксперты проводят порядка 20—30 исследований по установлению отцовства. Тем родителям, которые делают это по собственной инициативе, заключения выдаются на руки. Вот и сейчас витебчанка лет сорока забирает документы на двух детишек. Представиться, конечно, не согласилась. Но мотивы  называет без стеснения: решила провести экспертизу перед разводом. Супруг отказывается делить имущество, неоднократно перед детьми-подростками заявлял о том, что они родились не от него. «Не хочу, чтобы дочь с сыном в будущем сомневались в моей честности. А папа… Обойдемся без него, без дачи и машины. Пошли к экспертам ради принципа, но теперь муж окончательно потеряет всяческое уважение детей».   

Для Татьяны Рыжиковой такие разговоры не в новинку. Что ни посетитель — то своя семейная трагедия или тайна. Но финансовый интерес присутствует практически везде. Так, около полугода назад родители устанавливали отцовство в отношении уже взрослых детей. Как оказалось, глава семьи серьезно болен и решался вопрос будущего наследства. По каким-то причинам мужчина, вырастивший детей до 25- и 30-летнего возраста, запросил вдруг официальных подтверждений, что это именно его дети. О чувствах молодых людей и жены во время этой не совсем приятной процедуры можно лишь догадываться. А еще был случай, когда совершенно постороннего человека привела к экспертам двадцатилетняя студентка: мать призналась, что ее папа — вовсе не папа. Девушка разыскала предполагаемого отца, их родственные отношения подтвердились. 

Совсем нежданный финал у следующей истории. Недавно в Витебске судили женщину, которая спорила с гражданским мужем за право опеки над ребенком. Мужчина хотел доказать свое отцовство, а дама настаивала, что папа малыша не он, а московский бизнесмен. Даже вынудила мужчину, с которым когда-то случилась кратковременная связь, приехать в Беларусь на экспертизу. Россиянин не отказался от исследования. В итоге… ни один из них отцом признан не был. А разочарованная мамочка решила подделать для суда заключение, чтобы наделить статусом «папы» наиболее привлекательного в финансовом плане. Правда, обман был раскрыт. Вчерашняя истица сама стала подсудимой и уже наказана за фальсификацию документов. 

А могут ли быть ошибки в работе экспертов? Насколько точна генетическая экспертиза и все ли секреты генов раскрыты? Я прошу познакомить меня с таинством установления отцовства и материнства. Мы идем в лабораторию. 

— Эксперт в обязательном порядке дает подписку о достоверности исследования и неразглашении тайны, —  сразу отмечает Татьяна Рыжикова. — Вот здесь мы берем образцы слюны и крови у папы, мамы и ребенка, — поэтапно знакомит меня со сложной наукой генетикой. — Потом с помощью реагентов и специального оборудования разрушаем все посторонние клетки, выделяем отдельные ДНК — это носители генетической информации. Они отвечают за определенные признаки — цвет глаз, волос, форму носа и другие. Опять реагенты, и — амплификатор. Это такой прибор, который обеспечивает периодическое охлаждение и нагревание пробирок. Он используется в молекулярной биологии для увеличения молекул. Итак, мы размножаем ДНК до нужного нам количества и затем проводим сравнительный анализ. Сразу все становится ясно… 

Я смотрю на монитор компьютера, где «пляшут» разноцветные схемы-графики, похожие на рисунок привычной нам кардиограммы. Потом кривая со взлетами и падениями отдельных гребешков превращается в прямую с ровными зелено-красными участками. Три такие прямые — характеристики трех генотипов. Папы, мамы и ребенка. От каждого из родителей детская ДНК должна брать определенные «детальки». Если совпадений нет на протяжении одного-двух участков, значит, потребуются дополнительные исследования. Возможно, ген ребенка просто мутировал. Но если три и больше участка гена не имеют папиных «черт» — отцовство под большим вопросом. Дальнейший анализ позволяет с точностью до 99,99 процента утверждать: отцовство исключено. Причем эксперты параллельно проводят сразу двойное исследование. Отцовство определяется и по образцам слюны, и по образцам крови. Во избежание ошибки. Что касается случайных совпадений характеристик ДНК, то, как утверждает Алексей Захаров, их вероятность — один случай на 100 миллиардов человек.  

— Не боитесь, что доступность генетической экспертизы (ее стоимость — 3—4 миллиона рублей. — Авт.) вызовет шквал обращений? Все захотят документально подтвердить факт отцовства? — спрашиваю у Алексея Захарова. 

— Тот, кто живет в любви и согласии, верит и доверяет друг другу, никогда не захочет воспользоваться нашими услугами. А остальным мы готовы помочь в установлении истины. Главное, чтобы люди понимали, зачем им это нужно, и ни в коем случае ради простого любопытства не делали больно своим родным и близким.