26 апреля 1986 года внезапный скачок напряжения во время испытания систем реактора разрушил 4-й энергоблок, став причиной крупной катастрофы ХХ века – аварии на Чернобыльской АЭС. В ее ликвидации приняли участие тысячи людей со всего Советского Союза. Среди них и Валерий Митрохин.
Родился Валерий Ильич в Новокузнецке Кемеровской области. К моменту аварии на ЧАЭС он не понаслышке знал об атомной энергетике. Окончив Томский политехнический институт по специальности «атомные электростанции и установки», работал инженером по ремонту и эксплуатации дозиметрических приборов и установок на одном из исследовательских реакторов Семипалатинского испытательного полигона, находящегося в Казахстане. А потому и в Чернобыль он поехал в 1988 году в качестве специалиста группы дозиметрического контроля.
– С другими специалистами я составлял картограммы радиационных полей 4-го машинного зала, где и произошел взрыв. А также производили допуск бригад строителей к работе по усилению бетонной стены в машзале, предварительно определив место их работы, согласно уровню радиации, чтобы они не перебрали дозу излучения. Определяли и сколько времени они могут работать в той или иной зоне с точностью до минут. Например, там, где был высокий уровень излучения, разрешено было работать буквально 20 минут и не больше. И строители по окончанию работ должны были прийти и сдать «карандаши» – индивидуальные дозиметры, данные которых мы записывали в журнал, – рассказывает о работе в Чернобыле Валерий Митрохин. Жили специалисты группы дозиметрического контроля в самом Чернобыле – в 18 километрах от ЧАЭС. Работали посменно по скользящему графику. «По приезду мы заходили через центральный пропускной пункт, где часть реакторов работали и вырабатывали энергию. До и после работы проходили через саншлюз, переодевались. Обязательным атрибутом был респиратор «лепесток 200». Было организовано и трехразовое питание, – вспоминает Валерий Ильич. – Ежедневно ходили мимо саркофага. А с его обратной стороны были рабочие реакторы. Страшно не было. Я до этого работал на исследовательских реакторы, приходилось спускаться в ядерную воронку. Да и мысли отказаться от поездки даже не было».
Валерий Митрохин признается, что от пребывания в зоне повышенной радиации ухудшения здоровья не ощутил. К тому времени уровень радиации был небольшой. Да и он знал, как себя обезопасить и куда не стоит входить. По словам Валерия Ильича, основную опасность представляли альфа-частицы, которые оседали на «лепестке», спецодежде. На поверхности «лепестка» уровень радиации от них зашкаливал на стационарных измерительных приборах. А вот, что его впечатлило в зоне отчуждения, так это пустота населенных пунктов. Дома брошены, калитки и двери нараспашку. Как после войны, только дома целые.
Командировка в зону отчуждения у Валерия Митрохина длилась два с половиной месяца. По ее окончанию вернулся на работу в Семипалатинск. Вскоре женился, родилась дочь Евгения. А 29 лет назад Митрохины переехали в Шклов, на родину жены. Валерий Ильич работал в разных организациях главным энергетиком, инженером-электриком. Наталья Михайловна хоть и на пенсии, но продолжает трудиться воспитателем в центре коррекционно-развивающего обучения и реабилитации. Дочь живет в Минске и не так давно стала мамой. Теперь главная радость супругов – внук. А в свободное время они хлопочут в огороде.
Сегодня о днях, проведенных в Чернобыле, Валерию Митрохину напоминает фотоальбом. Фото, сделанные на «мыльницу», удалось распечатать. На них запечатлены не только атомная станция, но и пейзажи Чернобыля. «Забыть аварию на Чернобыльской АЭС невозможно и нельзя. Это трагедия мирового масштаба, которую нужно не повторить, – говорит Валерий Ильич. – Я за атомную энергетику. Если грамотно обслуживается, то она надежна. Считаю, строительство атомной станции в Беларуси правильным шагом и сейчас с интересом слежу за ее развитием».
